Разные специалисты

Когда говорится о специалистах, то говорится о действительных, настоящих специалистах, обладающих уникальными способностями, а не о людях, себя за специалистов выдающих, и не о людях, взявших под контроль специальные ниши, вроде гильдий или профессиональных мафий.

Самые «правильные», в значении максимально соответствующие правилам специалисты – это спортсмены. Их рекомбинации не вызывают никаких сомнений. Об их интеллекте и мышлении ходят анекдоты.

Математики и программисты обычно характеризуются совершенно иным, нечеловеческим мышлением. Это обычная рекомбинация. Из элементов универсального интеллекта и нормального мышления у них сделаны их специальные способности. Постоянно встречается отсутствие эмпатии. Постоянно встречается отрицание чувства любви. Это значит не только то, что математиков не любят. Это значит, что и математики не любят. Вообще неспособность понять вроде бы очевидные вещи встречается постоянно. Специальности вроде математиков-программистов были всегда; например, в средневековой Европе вместо них были судостроители, артиллеристы. Программист – это тот же средневековый крестьянин, только еще умеющий программировать. Не более. А его представления о внешнем мире фантастичны, и тем более фантастичны, чем более великий он специалист. Это не 100%-факт; но это очень жесткая корреляция.

В демократических – и только – системах есть еще специалист – избираемый политик. Контроль власти – это вопрос кланов из спецслужб. (Римские «солдаты», совершавшие перевороты, были скорее спецслужбами, а не солдатами в современном понимании.) В отношении политиков речь идет только о способности избираться, т.е. о соответствии массе и артистическом таланте. Демократические политики не контролируют ресурсы власти, их задача – организация шоу, борьба со скукой. По сути они артисты, как и телеведущие.

Непосредственно актеры и по сути актеры – обязательные участники общества спектакля. У них должно присутствовать главное свойство – что бы их любила масса. Так что у них нет резкой рекомбинации, у них должна быть обычная массовая глупость.

Масса вроде бы отвергает иерархию, но глядя на доходы кумиров масс так не кажется. Тонкость в том, что масса отвергает качественную иерархию. Почему футболист свой для массы? Потому что нет качественной разницы. В футбол все могут играть. А футболист только по мячику лучше попадает. Количественно, а не качественно. Качественно он такой же, как все, как вся масса. И актер тоже такой же. Играть все умеют, только у актера это количественно лучше получается. И политиком-чиновником любой может быть. Там вообще ума не надо. А говорят все трое так же, как и обычный человек массы. Иерархия отвергается массой для качества, а не для количества.

Человек массы отрицает иерархии, но при этом обожает богатых и знаменитых, в том числе и отдельных представителей начальства, для цели обожания раскрученных. В этом есть видимое противоречие. Оно решается через то, что свой для человека массы – это человек массы. Большой начальник, спортсмен, артист – если они показывают делами, что они представители массы, то они видятся за своих. А представить им такое очень просто, поскольку они действительно люди массы. Они не превосходят; и получается, что иерархии нет. И тогда человек массы включает их в свою виртуальную «семью». Чутье у массы очень тонкое, обмануть ее очень сложно: чуют иерархическое превосходство. Поэтому возник спрос на имиджевые фигуры, которые и изображают успешных людей, и которые подбираются для игры как типичные представители массы.

Итак, масса отвергает только качественные иерархии, количественные иерархии она отторгала на переходе от нации к массе, и скорее это отторжение количественных иерархий происходит от культурно-национального, утраченного момента. Поздняя масса не отторгает количественные иерархии. Но всё сильнее отторгает качественное иерархическое превосходство.

Есть парадокс в том, что отрицая иерархию, масса строит иерархию. Масса бежит туда, где толпа, и тем самым создает мейнстрим; по аналогии это можно сравнить с засором в трубе, когда незначительный засор очень быстро приводит к засору значительному. Возможно, масса может позволить себе такую иерархию, поскольку у этой иерархии нет головы и нет превосходства – ведь эта иерархия создается массой. Эта иерархия всегда движется с самой массой, а поскольку движения много, то возникает эффект калейдоскопа. Масса что-то поднимает, как волна, но волна не останавливается, и постоянно поднимает что-то еще, и поднимая что-то масса одновременно, как волна, уходит от этого чего-то. В таком состоянии масса не может подумать о превосходстве и создаваемой иерархии, поскольку просто не успевает. Любовь масс недолговечна. После её скоротечной волны остается маленькая группа поклонников с прожженным биосом. Скорее масса не строит иерархии, а просто двигает массы, двигается, и так, как движение масс, это и воспринимает. А поскольку потоки есть и по трубам всегда что-то несется, то чтобы сделать миллиардера, в массовом мире ему достаточно выделить засор на трубе.

Ещё момент – человек массы не видит иерархии, если она от него далеко, и если он о ней получат информацию только из СМИ. В данном случае иерархия не отвергается, потому что не видится. При непосредственном столкновении человек массы вполне может той же иерархией возмутиться. Но не больше, чем возмутиться – на большее такой человек в нормальном состоянии не способен.

Механизмы массы – простые, там не с чего быть чему-то сложному. Масса тяготеет к простому символьному представлению, в том числе людей.

В глубине массового чувства – деление свой-чужой. И если чужой ,то агрессия. Непонятное – это чужое. Как велосипед для собаки, что вызывает агрессию.

Непонятное – это потенциально превосходящее. В непонятном опасность его превосходства – оно же непонятное. Так что основным индикатором для массы видится понятное-непонятное.

Так что если человек выглядит и вещает понятно, на уровне – это свой; а если замечается что-то непонятное – это вызывает агрессию. На приоритетные места ставится то, что проще – в том числе внешние признаки интеллекта.

Масса отрицает иерархию. Но она отрицает только свою иерархию, ту иерархию, которую навязывают ей непосредственно. Против чужой иерархии она может выступать на словах, но сделать ничего не сможет, поскольку она по большому счету вообще ничего сделать не может. Поэтому масса всегда оказывается под управлением чужой иерархии, а поскольку иерархия рождает власть, то под чужой властью.

Чтобы понравиться поздней массе, певец должен не уметь петь, музыкант – не уметь играть, режиссер – не уметь снимать кино. Но невероятным образом у них должно что-то получиться. Рэп, например. Пусть это будет не шедевр, но хоть что-то. Именно это нравится массе. Она не любит разного рода таланты, потому что таланты – это иерархия. Очень многие безголосые исполняют рэп, особой разницы между ними не видно, но масса, скорее всего, изо всех выбирает того, у кого было относительно меньше способностей даже к этому. Человек массы испытывает симпатию только к человеку массы, а всё прочее ему не понятно, дискомфортно и отталкивает. Часто говорится, что для успеха нужны какие-то особы таланты. В массовом обществе чем более зауряден, чем более обыкновенен человек, тем больше у него шансов на успех, потому что тем больше у него шансов уловить и выразить настроение массы. А если какие-то параметры могут не понравиться массе, то их нужно компенсировать демонстрацией собственного деструктурирования; главное – не перебрать с ним, потому что при переборе опять получится превосходство в деструктурировании и иерархия.

Толпа бежит туда, где видит толпу. Поэтому самый лучший способ привлечь толпу - это сымитировать толпу, а сымитированной толпой сымитировать нужное действие, а дальше прибегут и процесс повтора пойдет автоматически. Иное дело, что этот процесс, будучи запущенным, без поддержки продержится разное время: если процесс сложен и энергозатратен, он затухнет быстро, если прост и навязчив – будет продолжаться долго.

К моменту массового общества всё возможное в культуре-искусстве уже создано. Для успеха остается только правильно упростить. Чтобы массе понравилось. И для этого нужно просто быть ближе к массе.

Есть еще одна категория актеров, или артистов – публичные фигуры самого разного рода – известные менеджеры, директора, строители – по принципам подбора и функционирования относятся скорее к артистам.

Обычно выходит так, что при приближении к современному «великому изобретателю» или «предпринимателю», он прямо в воздухе начинает распадаться на части. Он туман, нет его, есть большие человеческие машины за этим туманом-образом. Это вполне естественно, реально этот изобретатель жил только в раннем модерне. И еще одна особенность этих персонажей: они ничего не говорят толком, они не проходят проверки на смыслогенерацию, они всегда в рамках дискурса.

Среди биологов и подобных специальностей, имеющих дело с материальными вещами, таких рекомбинантов меньше. Но что интересно, они есть, и они очень любят проявлять активность. В плане рекомбинаций, в плане отсутствия У-Интеллекта они мало чем отличаются от программистов. Но их язык ближе к натуральному, и поэтому то, что они несут бред, заметно еще меньшему числу людей.

"Суди, дружок, не свыше сапога!" (с) Пушкин.

Очень хорошо, что периодически футболисты, боксеры и программисты поднимают социальные вопросы. Как говорится, «дабы дурь каждого видна была». Но в массовом необществе возникает следующая проблема: масса дури не видит.

Для выяснения бреда, точнее, для выяснения, был ли это бред или не бред, желательно позднее разобрать высказывание и выделить основной тезис, его смысл. Обычно на этой стадии бред становится явным. Но поиск смыслов находится вне уровня досягаемости человека массы.

Если человек специалист, это не значит, что он тупой во всём неспециальном. Это значит, что за его высказываниями нужно очень аккуратно следить. У него, например, может быть утрачен один из массивов, например, та же эмпатия, а может быть сбой в некоторых иных операциях. Он может говорить совершенно верные вещи, и тут же добавлять свои чисто фантастические восприятия.

Есть закономерность – чем выше степень профессионализма, тем больше бреда. Но это только для самых высших специалистов. Чуть ниже бреда будет меньше. И правильного восприятия мира будет больше. Но возникает другая проблема: тогда искать элементы неверного восприятия этого специалиста становится гораздо сложнее, потому что они находятся между элементов правильных.

Все эти особенности специалистов давно известны.

Не было еще ни одного великого ума без примеси безумия. (с) Аристотель.

Иногда универсальность тоже становится специализацией; но таких специалистов нужны единицы. Специалист по общим вопросам – это тоже специалист. Он тоже может впасть в интеллиотию по какому-либо вопросу. Контроль нужен постоянный.

Для понимания современной цивилизации даже универсального интеллекта недостаточно. А обладают таким интеллектом в этой цивилизации очень немногие. Поэтому люди традиционно живут в цивилизации без понимания, пытаясь понять ее по ходу. А потом и люди, и цивилизация заканчиваются, и вопрос закрывается сам собой.