Человек и общество
Есть правило: жизнь должна продолжаться, развиваясь, приобретая новые качества и количества во всех направлениях, экспансируя в новые пространства. А почему? А нипочему, это базовое, животное направление, не обсуждается в здоровых обществах. Это машинная часть человека, её можно и нужно обуздывать, но ее нужно беречь, потому что без неё человека уже не будет. Само появление вопроса означает, что с обществом произошел поворот не туда, в сторону от жизни.
«Дети нужны для поддержки в старости... или и т.д. и т.п.» В биологически здоровом обществе такие рационализации не нужны и такой вопрос не может быть поставлен. Поскольку дети – это полностью естественное, настолько естественное и биологическое, что сам факт постановки вопроса неверен. Вопрос не должен ни возникать, ни ставиться, ни рассматриваться. Иногда животное восприятие вещей – именно верное. Х ради Х означает тавтологию и далее спектакль. Случай с продолжением жизни – исключение.
Дискурс смысла тоже должен иметь рамки. И продолжение жизни, которое не обсуждается – это та же рамка. Хотя рамкой вполне может быть уход от материальной или иллюзорной стороны жизни. Но это уже будет другой дискурс. Буддистский, например.
«Общество» в виде клана и племени – это изначальная человеческая социальная единица; все человеческие формы взаимодействия построены на нем. (Конечно, это натяжка, племя – это не общество, это племя, это биологическая база для культурного феномена). Через общество проходит всё основное человеческое, человек – существо общественное и далее – социальное. И в качестве человека – человек общественный. Общество – его среда. Общество – первичная среда, а не саванна и не город. И мир сражающихся групп – тоже его среда.
С тем, как животные процессы идут, над ними возникает человеческая надстройка – культура.
Общество характеризуется культурой; у него много параметров, нужных для общего здоровья, но они нужны всем обществам, и каждое характеризуется культурой. Человеческое становится равным культурному. Без культурного содержания жизнь становится или звериной, или скотской. Но никак не человеческой. Конечно, только культурного недостаточно.
Механическое может включать в себя культурные моменты как видимость и обман – но эти моменты только кажутся культурными, это как обезьяну можно выдрессировать, чтобы она имитировала молитву, например. Или еще проще – крутила молитвенный барабан. Такая молитва не будет культурным явлением, поскольку в ней нет осознания. Именно по линии осознания культурных элементов можно провести границу культуры и ее механической имитации.
Механическое противоположно осознаваемому. С разумным гораздо сложнее, поскольку трудно провести границу разума человека и машины.
Когда вся сумма людей больше не несет никакого контента, нарратива, содержания, или что из этого ряда можно еще допридумать – тогда можно говорить о победе механического начала, о полной механизации и вытеснении остатков человеческого.